|
Иллюстрация к статье на тему "Малорусское наречие". Статьи для написания рефератов, курсовых работ, научные статьи, биографии, очерки, аннотации, описания.
Малорусское наречие - русского яз. некоторыми учеными считается самостоятельным славянским языком. За исключением Миклошича (см. его "Сравнит. грамматику слав. яз."), подобный взгляд встречается обыкновенно у малорусских писателей, напр. у Науменка, тщательно избегающего в своем "Обзоре фонетич. особенностей Малорусское наречие речи" (К., 1889) термина наречие и употребляющего взамен его речь и язык, или у Огоновского, в его "Studien auf de m Gebiete der Rutenisch. Sprache" (Львов, 1880). H. И. Житецкий, наоборот, систематически употребляет термин наречие. На строго научной почве нельзя не отнестись отрицательно к теории, провозглашающей M. наречие самостоятельным славянским языком. Все фонетические особенности (а они-то и являются единственными существенными признаками языков, наречий и говоров, в противоположность малохарактеристичным морфологическим и лексическим особенностям), которые отделяют русский яз. от польского или старославянского и т. д., имеются и у Малорусское наречие наречия. Так, Малорусское наречие разделяет с другими русскими наречиями, белорусским и великорусским, следующие общие черты: 1) полногласие (см.): борода (стсл. брада, пол. broda); 2) начальное о — вм. инославянского je: озеро (старослав.  , пол. jezioro); 3) раннее исчезновение носовых гласных, вместо которых находим у и а-р. дуть, мр. дути (старослав.  ), рус. жать, малорус. жати (старослав.  ); 4) переход сочетаний: dj в ж (госпожа — стсл. госпожда, чеш. hospoza), mj и km, гт, хт перед небными гласными в ч (рус. свеча, малорус. свiчка — старослав. свешта, пол. ś wieca); p. ночь, мр. нiч (стсл. ношть и т. д.); 5) отсутствие д перед л и н — напр. р. упал, упала и мр. упав, упала (пол. upadł, upad ła); р. вянуть и мр. вянути (wi ę dn ąć); 6) развитие л после губных согласных + j: р. и мр. люблю — пол . lubi ę и т. д. Во всех других славянских языках в указанных категориях мы находим те или другие отличия от общих русских (великорусск., Малорусское наречие и белорусск.) звуковых особенностей. Очевидно, стало быть, что в ту эпоху, когда речь поляка, чеха, серба, болгарина, словинца и т. д. представляла в перечисленных отношениях большие или меньшие отличия от русской речи, речь великоросса, малоросса и белоруса их не имела, т. е. представляла один русский язык. Все фонетические особенности, отличающие в настоящее время Малорусское наречие нар. от прочих русских наречий, возникли уже после отделения общерусского языка от праславянского, стало быть, являются признаками языковой разновидности более нового происхождения, называемой обыкновенно наречием. Отношение Малорусское наречие наречия к русскому языку может быть приравнено к отношению между словацким наречием и чешским языком, кашубским наречием и польским и т. д., но не к отношению между языками польским, чешским, сербским и т. п., с одной стороны, и русским, с другой. Само собой разумеется, что из признания Малорусское наречие наречием, а не языком отнюдь не вытекает отрицание его права на независимое употребление в роли языка литературного, научного, школьного и т. д. Не следует забывать, что и теперешние различия слав. языков между собой некогда (в общеславянском периоде) были различиями диалектическими и лишь впоследствии выросли в различия языковые. Отдельные индоевропейские языки также некогда были лишь наречиями, а еще раньше — говорами индоевропейского праязыка. Разница между языком и наречием сводится, главным образом, к большей или меньшей древности их отличительных признаков, т. е., в сущности, является вопросом времени. До известного возраста языковая разновидность носит название наречия, а после него — языка. В теории M. наречие имеет полную возможность сделаться со временем языком: весь вопрос в том, наступил ли для него предельный возраст наречия или нет. На этот вопрос покуда можно дать лишь отрицательный ответ: различия между прочими русскими наречиями и Малорусское наречие не настолько еще велики и многочисленны (довольно многие из них свойственны и великорусским говорам), чтобы сильно затруднять взаимное понимание их представителей. Не сложились еще вполне и нормы Малорусское наречие литературного языка. В этой области до сих пор наблюдается брожение, объясняющееся разрозненностью и малочисленностью попыток создать такой язык и отсутствием культурных и политических центров, где он мог бы окрепнуть и развиться. Самое существование этих попыток, указывает, однако, на известную живую потребность, на природное стремление Малорусское наречие наречия стать самостоятельной языковой единицей, превратиться в независимый язык. Видеть в этом стремлении злонамеренное порождение Малорусское наречие сепаратизма слишком наивно и возможно лишь при глубоком невежестве в вопросах языка. Стремления Малорусское наречие писателей создать свой самостоятельный литературный язык не будут успешны, если они действительно беспочвенны — и, наоборот, попытки затормозить его самостоятельное развитие либо излишни, либо бесполезны.
|
, пол. jezioro); 3) раннее исчезновение носовых гласных, вместо которых находим у и а-р. дуть, мр. дути (старослав. 
), рус. жать, малорус. жати (старослав. 
); 4) переход сочетаний: dj в ж (госпожа — стсл. госпожда, чеш. hospoza), mj и km, гт, хт перед небными гласными в ч (рус. свеча, малорус. свiчка — старослав. свешта, пол. ś wieca); p. ночь, мр. нiч (стсл. ношть и т. д.); 5) отсутствие д перед л и н — напр. р. упал, упала и мр. упав, упала (пол. upadł, upad ła); р. вянуть и мр. вянути (wi ę dn ąć); 6) развитие л после губных согласных + j: р. и мр. люблю — пол . lubi ę и т. д. Во всех других славянских языках в указанных категориях мы находим те или другие отличия от общих русских (великорусск., Малорусское наречие и белорусск.) звуковых особенностей. Очевидно, стало быть, что в ту эпоху, когда речь поляка, чеха, серба, болгарина, словинца и т. д. представляла в перечисленных отношениях большие или меньшие отличия от русской речи, речь великоросса, малоросса и белоруса их не имела, т. е. представляла один русский язык. Все фонетические особенности, отличающие в настоящее время Малорусское наречие нар. от прочих русских наречий, возникли уже после отделения общерусского языка от праславянского, стало быть, являются признаками языковой разновидности более нового происхождения, называемой обыкновенно наречием. Отношение Малорусское наречие наречия к русскому языку может быть приравнено к отношению между словацким наречием и чешским языком, кашубским наречием и польским и т. д., но не к отношению между языками польским, чешским, сербским и т. п., с одной стороны, и русским, с другой. Само собой разумеется, что из признания Малорусское наречие наречием, а не языком отнюдь не вытекает отрицание его права на независимое употребление в роли языка литературного, научного, школьного и т. д. Не следует забывать, что и теперешние различия слав. языков между собой некогда (в общеславянском периоде) были различиями диалектическими и лишь впоследствии выросли в различия языковые. Отдельные индоевропейские языки также некогда были лишь наречиями, а еще раньше — говорами индоевропейского праязыка. Разница между языком и наречием сводится, главным образом, к большей или меньшей древности их отличительных признаков, т. е., в сущности, является вопросом времени. До известного возраста языковая разновидность носит название наречия, а после него — языка. В теории M. наречие имеет полную возможность сделаться со временем языком: весь вопрос в том, наступил ли для него предельный возраст наречия или нет. На этот вопрос покуда можно дать лишь отрицательный ответ: различия между прочими русскими наречиями и Малорусское наречие не настолько еще велики и многочисленны (довольно многие из них свойственны и великорусским говорам), чтобы сильно затруднять взаимное понимание их представителей. Не сложились еще вполне и нормы Малорусское наречие литературного языка. В этой области до сих пор наблюдается брожение, объясняющееся разрозненностью и малочисленностью попыток создать такой язык и отсутствием культурных и политических центров, где он мог бы окрепнуть и развиться. Самое существование этих попыток, указывает, однако, на известную живую потребность, на природное стремление Малорусское наречие наречия стать самостоятельной языковой единицей, превратиться в независимый язык. Видеть в этом стремлении злонамеренное порождение Малорусское наречие сепаратизма слишком наивно и возможно лишь при глубоком невежестве в вопросах языка. Стремления Малорусское наречие писателей создать свой самостоятельный литературный язык не будут успешны, если они действительно беспочвенны — и, наоборот, попытки затормозить его самостоятельное развитие либо излишни, либо бесполезны.